5.3.7. События в Югославии

Следующим этапом в советско-германских отношениях стали события в Югославии. В этих событиях проявилась новая черта политики Сталина в отношении Германии — открытая демонстрация враждебности к Германии и демонстрации готовности оказать поддержку Великобритании против Германии.

Что же произошло в Югославии в марте — апреле 1941 года?

25 марта 1941 Правительство Югославии присоединилась к Тройственному пакту оси. Однако 27 марта националистические круги антигитлеровской ориентации организовали в стране переворот. Власть перешла в руки военных во главе с Душаном Симовичем. Югославские представители, подписавшие соглашение о присоединении к странам оси, были арестованы. Королем Югославии был провозглашен 17 летний Петр II.

На активные действия против Германии правительство Д. Симовича не решалось, и попытки Великобритании вовлечь Югославию в военное противостояние с Германией успехом не увенчались. [48]. (К. Типпельскирх «История Второй мировой войны»). Однако новое правительство отдавало себе отчет в угрозе, которая исходила от Германии. В этих условиях премьер-министр Д. Симович, обратился к Советскому Союзу с предложением срочно заключить военно-политический договор о взаимной помощи.

Ситуация вокруг переговоров определялась тем, что договор с Югославией в сложившейся на тот момент международной обстановке вел к неизбежному обострению отношений между Советским Союзом и Германией. Однако, несмотря на это, Сталин дал согласие начать переговоры.

Югославия, в силу своего стратегического положения на Балканах имела как для Гитлера, так и для Великобритании исключительно важное значение. Великобритания пыталась на Балканах создать второй фронт против стран оси, и за Югославию между Германией и Великобританией шла дипломатическая война. Поэтому решение СССР о начале переговоров с антигитлеровским правительством было явным выпадом против Германии. Этот шаг Сталин сделал безо всяких консультаций с посольством Германии.

Переговоры начались в Москве 3 апреля. Делегацию Югославии возглавлял Милан Гаврилович. Советскую сторону — В. Молотов. Интересные детали этих переговоров содержатся в книге Н.В. Новикова «Воспоминания дипломата». В то время Новиков занимал пост заведующего Ближневосточным отделом Наркомата Иностранных Дел и принимал непосредственное участие в тех переговорах. Вот как он описал исходные позиции сторон.

«С первых же встреч с советской стороной, представленной Молотовым и Вышинским, югославская делегация настаивала на заключении пакта о взаимной помощи, однако Советское правительство считало его в данной ситуации несвоевременным. Разногласия имели существенное значение, и поначалу казалось, что переговоры окончатся безрезультатно. Но 4 апреля югославская делегация получила новые указания из Белграда. Встретившись в тот день с Вышинским, Гаврилович сообщил, что делегация готова подписать соглашение дружественного характера […].

В тот же день Молотов в беседе с германским послом Шуленбургом информировал его об этом предложении югославского правительства и о решении Советского правительства принять его. Выслушав Молотова, Шуленбург заявил, что “сомневается в том, что момент, выбранный для подписания такого договора, являлся бы особенно благоприятным”. Однако в ответ на возражение посла Молотов сказал, что “Советское правительство обдумало свой шаг и приняло окончательное решение”». [49]. Н.В. Новиков «Воспоминания дипломата».

Обратим внимание, что 4 апреля югославская делегация всего лишь получила новые инструкции от своего правительства, и переговоры должны были быть продолжены. Тем не менее, в середине переговоров Молотов счел необходимым проинформировать Шуленбурга, что правительство СССР уже приняло решение подписать соглашение с Югославией.

5 апреля переговоры были продолжены.

«Вечером в этот день я узнал от Вышинского, что наш проект договора сформулирован, согласован со Сталиным и с полчаса назад представлен югославам. Статья 2 договора — безусловно, самая важная — гласила: “В случае, если одна из Договаривающихся Сторон подвергнется нападению со стороны третьего государства, другая Договаривающаяся Сторона обязуется соблюдать политику дружественных отношений к ней”». [49].

Такая формулировка главной статьи договора формально ни к чему Сталина не обязывала. Однако она ясно демонстрировала, что в случае нападения Германии на Югославию, а именно этого опасалась Югославия, СССР будет на стороне Югославии, а не Германии. К полуночи 5 апреля из Белграда было получено согласие на подписание соглашения.

До этого момента переговоры не содержали ничего особенно или примечательного. Однако дальнейшие события продемонстрировали, что для Сталина этот договор занимал совершенно особое место.

Обычно акт подписания межгосударственного соглашения проходит в торжественной обстановке и при его подписании присутствуют участники переговоров. Поэтому процедуру подписания планировалось провести на следующий день, т.е. 6 апреля. Но Сталин, несмотря на ночное время, потребовал немедленного подписания договора.

«Разыскать югославских дипломатов в это время суток было не так-то просто. В гостинице, где поселились делегаты, никого из них не оказалось, так же как не оказалось дома и ответственных сотрудников миссии. Но в конце концов они были обнаружены — кто в ресторанах, кто на квартирах у друзей в разных концах города. В Кремле появились все три члена делегации, советник миссии Владислав Маркович и первый секретарь Вукадин Милетич. Теперь можно было приступить к подписанию договора.

Церемония подписания происходила в кремлевском кабинете Молотова. Вместе с югославами в кабинет к нему вошли Вышинский, генеральный секретарь НКИД Соболев и я. Участников церемонии приветствовали Молотов и появившийся ради нее Сталин. Перед подписанием возник вопрос о том, какую дату поставить на документе, — ведь время уже перевалило за полночь. После краткого обмена мнениями между руководителями делегаций стороны согласились датировать договор 5 апреля.

От имени Советского правительства договор подписал В. М. Молотов, от имени югославского короля — Милан Гаврилович, а также два других члена делегации — Божин Симич и Драгутин Савич. Вслед за тем Сталин поздравил югославов с успешным завершением переговоров. Импровизированную ответную речь произнес Гаврилович. Потом кабинет заполнили фоторепортеры, в течение нескольких минут ослеплявшие нас вспышками магния». [49].

После этого состоялся ночной банкет с участием Сталина.

На следующий день предполагался большой прием в честь югославской делегации. Однако все вышло иначе. Утро принесло ошеломляющую новость.

«Ошеломляющая новость! Выходит, что в тот самый момент, как мы, приятно взволнованные участники банкета, покидали кабинет Молотова, германская военная машина уже обрушилась на мирный югославский народ и на отбивающийся от итальянских агрессоров греческий народ!» [49].

Большой прием в Кремле в честь югославской делегации был отменен. Последовало прямое указанию Сталина Молотову: “Надо оставить эту затею, ставшую неуместной”. Попытки Молотова отговорить Сталина от этого решения закончились безрезультатно [49].

Что же означали эти стремительные переговоры накануне нападения Гитлера на Югославию? В чем была причина той спешки, которая сопровождала переговоры? Почему Сталин решил, что после нападения Гитлера прием в Кремле стал неуместен? Ведь мнение Молотова по этому вопросу было совершенно другим!

Чтобы найти ответ на эти вопросы и понять замысел Сталина проследим еще раз за последовательностью событий в эти дни.

1.      25 марта 1941 Правительство Цветковича  присоединилось к Тройственному пакту оси.

2.      27 марта 1941 года в Югославии произошел государственный переворот, сместивший прогерманское правительство Цветковича.
3.      3 апреля глава нового антигитлеровского правительства Д. Симович обратился к СССР с предложением заключить военно-политический пакт о взаимной помощи.
4.      Сталин сразу согласился на переговоры, но предложил вместо пакта о взаимной помощи заключить договор о дружбе и ненападении.
5.      4 апреля Белград дал принципиальное согласие на предложение Сталина.
6.      В тот же день, 4 апреля, Молотов проинформировал германского посла Шуленбурга о решении Советского правительства заключить договор о дружбе с новым правительством Югославии.
7.      5 апреля, к полуночи, Белград дал согласие на сталинский текст Договора о дружбе. Сталин отказался ждать утра для подписания документа и потребовал ночью разыскать всю югославскую делегацию для немедленного подписания договора. Подписание состоялось ночью после 12 часов, но под документом была поставлена дата — 5 апреля. Ночью, сразу после подписания прошло фотографирование для прессы. После этого состоялся импровизированный ужин с участием Сталина.
8.      6 апреля в утренних газетах было напечатано сообщение о подписанном договоре.
9.      6 апреля утром Германия объявила о начале войны на Балканах против Греции и Югославии.
10.  6 апреля предполагалась торжественная церемония по поводу подписания договора, которую Сталин отменил, в связи с началом войны.
11.  Молотов не понимал сути той игры, которую вел Сталин, и пытался настоять на проведении церемонии в Кремле.

А теперь добавим к этой информации те сведения, которые хорошо известны сейчас, но во время описанных событий были известны, видимо, только Сталину от его разведки.

Решение о нападении на Югославию было принято Гитлером 27 марта (директива № 25 о нападении на Югославию). Дата нападения — 6 апреля была определена Гитлером 30 марта.

Этот последний пункт и объясняет всю спешку Сталина вокруг договора.

Дата начала войны между Германией и Югославией Сталину была заранее известна, и он хотел закончить все переговоры до ее начала. Он хотел поставить Гитлера перед фактом, что СССР поддерживает антигитлеровские, пробританские силы. Поэтому Сталин спешил сообщить германскому послу Шуленбургу о намерении подписать договор с Югославией. Это была страховка на тот случай, если переговоры с Югославией не будут завершены до начала войны. После того, как на переговорах удалось найти приемлемую форму соглашения, Сталин сделал все, чтобы успеть дать в газетах сообщение о подписанном договоре. С этим были связаны ночное подписание договора, ночное фотографирование перед прессой и изменение даты подписания договора с 6 числа на 5. Договор должен был быть подписан до 6 апреля — до даты объявления Германией войны Югославии. Когда же 6 апреля Гитлер объявил Югославии войну — все торжественные мероприятия с делегацией Югославии были отменены. Югославия больше Сталина не интересовала! Дальнейшая демонстрация поддержки Югославии стала неуместной. Такая поддержка уже могла быть истолкована как нарушение Договора о дружбе с Германией.

Все эти действия означали, что Сталин использовал события в Югославии для демонстрации Гитлеру своей готовности к конфронтации с Германией. Однако этими действиями он не хотел давать повода для обвинений СССР в нарушении Договора о дружбе с Германией. Действия Сталина на переговорах с Югославией были нацелены на провоцирование Германии на нападение на СССР.

В этом была причина и того, что Сталин отказался от договора о взаимопомощи с Югославией. После объявления Германией войны Югославии такой договор вступал бы в противоречие с Договором о дружбе с Германией. В этом случае Сталину пришлось бы выбирать одно из двух. Либо немедленная конфронтация с Германией, либо денонсация договора с Югославией. Оба этих варианта для Сталина были неприемлемы. Они противоречили цели Сталина — заставить Гитлера напасть на СССР.

Приведенную выше трактовку сути переговоров с Югославией можно подтвердить дополнительными фактами. Ниже приведен текст беседы между Вышинским (заместитель Молотова) и Гавриловичем.

«№ 360. БЕСЕДА ПЕРВОГО ЗАМЕСТИТЕЛЯ НАРКОМА ИНОСТРАННЫХ ДЕЛ СССР А.Я. ВЫШИНСКОГО С ПОСЛАННИКОМ КОРОЛЕВСТВА ЮГОСЛАВИЯ В СССР М. ГАВРИЛОВИЧЕМ

«4 апреля 1941 г.

Сов. секретно

В 14 ч. я принял Гавриловича и Савича и сообщил им ответ Советского правительства на сделанные ими 3 апреля предложения.

Ответ, данный мною, сводился к следующему: Советское правительство согласно заключить соглашение в виде договора о дружбе и ненападении между СССР и Югославией.

Предложенные делегацией проекты пакта мы не можем принять, так как заключение такого договора требует времени для взаимного ознакомления с тем, какими силами располагают договаривающиеся стороны. Развив в этом духе свою аргументацию и подчеркнув, что мы к заключению договоров относимся очень серьезно, что пакты, которые подписываются без должной подготовки, а потом забываются, нам не подходят, я указал также и на другое существенное обстоятельство. У нас имеется договор с Германией. Мы не хотим дать повода предполагать, что мы склонны его нарушить. Первыми мы этого договора нарушать не хотим. По этим соображениям мы предлагаем свой проект, с которым я и прошу делегацию ознакомиться.

По ознакомлении с нашим проектом Г[аврилович] и С[авич] заявили, что они наш проект принимают и готовы немедленно подписать. Просили назначить час и установить порядок подписания договора». (Выд. — Авт.) [50]. «Документы, 1941, в 2-х книгах».

Здесь Вышинский формулирует позицию Сталина по отношению к Договору о дружбе с Германией:

«Мы не хотим дать повода предполагать, что мы склонны его нарушить. Первыми мы этого договора нарушать не хотим».

Перефразируя это высказывание дипломата Вышинского, можно сказать так: «Мы хотим, чтобы первым его нарушил Гитлер».

За ночным ужином с югославской делегацией Сталин о своей позиции в отношении Германии высказался также довольно однозначно и в том же ключе:

– Гитлер сам не остановится. У него далеко идущие планы. Могу вам сказать, что нас немцы тоже запугивают, только мы их не боимся.

– А известно ли вам, господин Сталин, — спросил Гаврилович, — о слухах, будто Германия собирается напасть в мае на Советский Союз?

– Пусть попробует, — ответил Сталин — Нервы у нас крепкие. Мы не хотим войны. Поэтому мы и заключили с Гитлером пакт о ненападении. Но как он его выполняет? Знаете ли вы, какие силы немцы придвинули к нашим границам?

За этим риторическим вопросом последовал обстоятельный обзор — иначе это трудно назвать — обзор германских вооруженных сил, сосредоточенных поблизости от западных границ СССР. Закончив свою речь, Сталин в ответ на вопросы Гавриловича и Савича заговорил о штатах и боевой мощи современных пехотных и танковых дивизий, о новых типах танков и самолетов, о прочности танковой брони и дальности полета бомбардировщиков и т. д.

Заходила речь и о поставке советского вооружения для югославской армии. Сталин заверил югославов, что он не предвидит трудностей в этом вопросе, пусть об этом детально договорятся военные эксперты обеих стран. (Выд. — Авт.) [49]. Н.В. Новиков. «Воспоминания дипломата».

Эти цитаты подтверждают, что Сталин не собирался открыто нарушать Договор о дружбе с Германией. Тем более он не собирался нападать на Германию. Целью Сталина было спровоцировать Гитлера на нападение на СССР. «Пусть попробует», — в этих двух словах сконцентрировалась новая позиция СССР по отношению к Германии и Гитлеру. Эту позицию Сталин сформулировал перед делегацией страны, которая находилась в сложных отношениях как с Германией, так и с Великобританией. Это были отнюдь не единомышленники-коммунисты, которым Сталин мог доверить государственную тайну. Сталин говорил с людьми, которые эту позицию могли донести как до Великобритании, так и, возможно, до Германии. В этом высказывании Сталина звучат бахвальство и вызов Германии. Видимо, эту интонацию Сталин счел наиболее точной для дальнейшего провоцирования Гитлера. Сталин также открыто говорил о возможности поставок оружия в Югославию для борьбы с Германией. Кроме того, Сталин продемонстрировал полную осведомленность о приготовлениях Гитлера у границ СССР.

Как же должен был воспринять Гитлер переговоры Сталина с Югославией? На этот вопрос двух мнений быть не может. Эти переговоры для Гитлера означали одно. Его расчет на то, что он сможет иметь надежные границы на востоке, не оправдался. СССР явно позиционировал себя как враждебная Германии страна, которая в любой момент может нарушить Договор о дружбе.

Именно так и были восприняты действия Сталина в Югославии Гитлером. Такой вывод позволяет сделать документ, который удалось обнаружить в архиве А.Н. Яковлева. Это докладная полномочного представителя СССР в Германии В.Г. Деканозова о его беседе с послом Германии в СССР Ф. Шуленбургом, которая состоялась в Москве 5 мая 1941 года. В этой удивительной беседе, посол Германии явно предупреждает Деканозова о надвигающейся опасности нападения Германии на СССР. События в Югославии упоминаются как одна из причин такого решения Гитлера. Вот выдержка из этого документа:

«Затем Шуленбург перешел к изложению своей беседы с Гитлером.

Он сказал, что Гитлеру показалось странным заключение Советским Союзом пакта о нейтралитете и дружбе с Югославией в тот момент, когда Германия была вынуждена принять меры к защите своих интересов. Германия как великая держава не могла терпеть действий Югославского правительства, которое по прошествии всего лишь нескольких часов после подписания пакта с Германией посадило в тюрьму министров, подписавших пакт, начало оскорблять германских представителей в Югославии, угрожало военному атташе и т.д. Советское правительство, заявил Шуленбург, как правительство великой державы также не терпело бы таких действий со стороны, скажем персов, которые после подписания того или иного соглашения с СССР заключили бы в тюрьму своих представителей, подписавших это соглашение или сменили бы это правительство. Подписание Советским Союзом в такой момент пакта с Югославией кажется Гитлеру непонятным и странным.

Я ответил, что я информирован о позициях, из которых исходило Советское правительство при подписании пакта с югославами. Советскому правительству было известно, что Югославия стремилась к сохранению хороших отношений и хочет жить в мире со своими соседями и в первую очередь с Германией и что Югославское правительство не денонсировало своего присоединения к пакту трех.

Шуленбург ответил, что он пытался разъяснить Гитлеру действия Советского правительства в духе тех заявлений, которые он получил от тов. Молотова. Он сказал ему, Гитлеру, что Советское правительство руководствовалось при заключении пакта с югославами побуждением служить делу мира. Однако он не сумел на 100 % убедить Гитлера и у него, Гитлера, остался какой-то неприятный осадок от действий Советского правительства за последнее время. Этот осадок был вызван не только заключением советско-югославского пакта, но также и рядом фактов, которые один за другим имели место за последнее время, начиная с января: заявление Советского правительства о Болгарии, советско-турецкое заявление и др. Эти заявления Советского правительства создают впечатление, что Советский Союз стремится препятствовать осуществлению Германией своих жизненных интересов, помешать стремлению Германии победить Англию. Именно такое впечатление оставляет советско-югославский пакт, который был с такой радостью воспринят Черчиллем.

Я ответил, что в тексте советско-югославского пакта не следует читать больше того, что там написано.

Шуленбург еще раз повторил, что он пытался ликвидировать неприятный осадок, оставшийся у Гитлера от действий Советского правительства, пытался его разубедить, но это ему не удалось сделать на 100%. Он, Шуленбург, в своей беседе с Гитлером заявил также последнему, что слухи о предстоящем военном конфликте Советского Союза с Германией, которые, начиная с января этого года, так усиленно циркулируют в Берлине и в Германии вообще, конечно, затрудняют его, Шуленбурга, работу в Москве. Шуленбург спросил меня при этом, знаю ли я об этих слухах.

Я ответил утвердительно. Я также спросил Шуленбурга, может ли он сказать, что такие слухи имеют место и в Москве, как они имеют место в Берлине. Шуленбург ответил отрицательно.

Продолжая, Шуленбург сказал, что на его заявление Гитлер ему ответил, что он, в силу упомянутых действий Советского правительства, вынужден был провести мероприятия предосторожности на восточной границе Германии. Его, Гитлера, жизненный опыт научил быть очень осторожным, а события последних лет сделали его еще более осторожным (предусмотрительным). Во всяком случае, по мнению Шуленбурга, слухи о предстоящей войне Советского Союза с Германией являются «взрывчатым веществом» и их надо пресечь, «сломать им острие». В этом он видит свою задачу как посла в СССР, ибо он всегда стремился к дружественным отношениям между нашими странами, сознавая выгоду таких отношений для обеих стран. К этим словам присоединился Хильгер, который во время всей беседы поправлял и дополнял Шуленбурга, очевидно, лучше усвоив указания из Берлина. Хильгер восторженно заявил, что 23 августа и 23 сентября 1939 года были самыми счастливыми днями его жизни. В интересах дружественных отношений между СССР и Германией нужно что-то предпринять, чтобы рассеять эти слухи. Он, Шуленбург, уже получил указание из Берлина категорически опровергать всякие слухи о предстоящей войне между СССР и Германией. В течение этой части беседы Шуленбург несколько раз повторял мысль, что следует что-то предпринять, чтобы пресечь слухи.

Я спросил Шуленбурга, откуда идут эти слухи и что же, по его мнению, конкретно нужно сделать для противодействия им. Я поинтересовался также, что ответил Гитлер Шуленбургу по поводу распространившихся в Германии слухов об обострении советско-германских отношений и о предстоящем якобы конфликте между Германией и Советским Союзом.

Шуленбург заявил, что на его вопрос об этих слухах Гитлер ему ответил, что он, Гитлер, вынужден был принять меры предосторожности на восточной границе. Однако, по мнению Шуленбурга, источник слухов сейчас не имеет значения. Со слухами нужно считаться, как с фактом. Он не знает, что можно было бы предпринять, чтобы пресечь их. Он не думал об этом и не имеет на этот счет никаких указаний из Берлина и вообще ведет со мной этот разговор в частном порядке.

Вмешавшись в разговор, Хильгер заявил, что, по его мнению, нужно, может быть, сделать что-либо в противовес последним заявлениям Советского правительства. Шуленбург добавил, что, по его мнению, надо обдумать нам обоим этот вопрос и, встретившись еще раз за завтраком в Москве, обменяться взглядами. Я ответил, что рад буду видеть у себя в гостях Шуленбурга и Хильгера». (Выд. — Авт.) [51]. «1941-й год. Книга вторая, Документ № 439».

Текст беседы ясно свидетельствует, что действия Сталина в Югославии спровоцировали Гитлера на то, чтобы принять «меры предосторожности на восточной границе». Кроме югославских событий Шуленбург упоминает «заявление Советского правительства о Болгарии, советско-турецкое заявление и др.» Он прямо говорит, что «Эти заявления Советского правительства создают впечатление, что Советский Союз стремится препятствовать осуществлению Германией своих жизненных интересов, помешать стремлению Германии победить Англию». Тем самым Шуленбург говорит, что внешнеполитические действия Сталина произвели на Гитлера в точности тот эффект, которого Сталин, по нашему мнению, и добивался.

Для сторонников официальной версии начала войны, а также сторонников версии Суворова можно добавить следующее. Приведенный документ свидетельствует, что Шуленбург в доверительной беседе сообщил своему коллеге Деканозову, в чем состоит причина того, что Гитлер готов напасть на СССР. Он сказал, что надо что-то немедленно предпринять, чтобы эти слухи — читай намерения — пресечь, «сломать им острие». Шуленбург и Деканозов — это два человека, которые по долгу службы отвечали за отношения между СССР и Германией и, соответственно, гораздо глубже чем кто-либо еще понимали то, что происходило в тот момент между странами. Докладная Деканозова говорит о том, что содержание беседы было доложено Сталину. Если бы реакция Гитлера, о которой сообщил Деканозову Шуленбург, Сталина не устраивала, то он немедленно предпринял бы какие-либо дипломатические шаги, чтобы поддержать отчаянную попытку Шуленбурга и Хильгера и остановить надвигающуюся войну. Сталин ничего не предпринял. Говорить после этого, что война стала для него неожиданностью, или, что он ее боялся, просто невозможно.

Этот документ также демонстрирует, что и Хильгер, и Шуленбург искренне верили в то, что СССР проводил миролюбивую политику. Они не понимали той игры, которую вел Сталин и, рискуя жизнью, пытались спасти мир от надвигающейся войны. Фактически они выдали Деканозову тайный план Гитлера. При этом сам Гитлер понимал действия Сталина более адекватно и отдавал себе отчет в том, что Сталин поймал его в западню. Вместо союзника на востоке он получил врага, который в условиях войны с Великобританией представлял смертельную угрозу. Это была угроза войны на два фронта с двумя мощнейшими державами мира. Гитлер попытался вырваться из этой западни, напав на СССР первым, но тем самым он попал во вторую, уже смертельную ловушку Сталина. То, что Сталин мог желать его нападения, Гитлер представить себе не мог. На это и был расчет Сталина.

Описанная ситуация позволяет глубже понять причину, которая привела Гесса к решению совершить 10 мая 1941 года перелет в Великобританию. Это была отчаянная попытка договориться о мире с Великобританией и, возможно, о совместных действиях против Сталина. Это была попытка реанимировать антикоминтерновский пакт.

В заключение этого параграфа обратим внимание на рассказ Новикова о телефонном разговоре между Молотовым и Сталиным утром 6 апреля 1941 года, свидетелем которого он оказался.

«Так я нечаянно сделался слушателем довольно острого спора. Поначалу я слышал только слова Молотова, но и их было достаточно, чтобы уловить суть диалога.

– Да, готовимся, — говорил нарком: — Отменить? Почему отменить? Подожди, подожди, ведь мы же официально заявили югославам, что сегодня будем чествовать их. Об этом наверняка знает уже весь дипкорпус. Как, то есть неважно? Очень даже важно. А престиж Советского Союза? Да, положение, разумеется, изменилось, но настолько ли, чтобы менять нашу позицию? Нет, не вижу никакой необходимости. А я утверждаю, что нет никакой необходимости.

От возбуждения лицо Молотова покрылось румянцем, он повысил голос. Горячность чувствовалась и на другом конце провода — до меня явственно начал доноситься голос Сталина. Обоюдное раздражение собеседников непрерывно нарастало. Мне было и неловко, и неприятно слышать эту горячую перепалку, но меня связывало распоряжение Молотова остаться, и мне пришлось дослушать ее до конца. […] Спор был оборван прямым указанием Сталина: “Надо оставить эту затею, ставшую неуместной”». (Выд. — Авт.) [49]. Н.В. Новиков. «Воспоминания дипломата».

Из этого спора Молотова со Сталиным видно, что Молотов, второй человек в государстве, до конца не понимал сути игры Сталина с Гитлером. Это говорит о том, что Сталин держал весь план действий только в своих руках, и ближайшие доверенные лица владели только той частью информации, которая им была необходима для выполнения этого плана. Подобную ситуацию мы видели при подготовке Астаховым пакта Молотова — Риббентропа.

Сформулируем вывод, вытекающий из проведенного в этом параграфе анализа.

Югославские события доказывают, что Сталин провоцировал Гитлера на агрессию против СССР. Они полностью подтверждают нашу интерпретацию политики Сталина и не укладываются ни в версию Суворова, ни в версию официальной историографии.

События в Югославии завершают список событий, намеченных для анализа политики Сталина в отношении Германии и Гитлера (Война с Финляндией будет рассмотрена в параграфе 5.6).

Все семь проанализированных эпизодов (5.3.1–5.3.7) подтверждают, что Сталин своими действиями демонстрировал Гитлеру наличие угрозы Германии со стороны СССР.

Цитируемая литература

48. К. Типпельскирх, «История Второй мировой войны», 21:00 13 дек 2015 <http://militera.lib.ru/h/tippelskirch</04.html>

49. Н.В. Новиков, «Воспоминания дипломата», <http://militera.lib.ru/memo/russian/novikov_nv2/07.html>

50. «ДОКУМЕНТЫ, 1941, в 2-х книгах», <http://militera.lib.ru/docs/0/txt/1941-2.html#_Toc2421300>

51. «1941-й год. Книга вторая», Документ № 439 Беседа полномочного представителя СССР в Германии В.Г. Деканозова с послом Германии в СССР Ф. Шуленбургом в Москве 05.05.1941. 5 сент 2015, 6:06 <http://www.alexanderyakovlev.org/fond/issues-doc/1011763>

Следующая   5.3.8
Предыдущая  5.3.6
Содержание

Copyright © 2016, by INPUTMAX Ltd.

Registration № 1121073

All rights reserved. This book or any portion thereof may not be reproduced or used in any manner whatsoever without the express written permission of the publisher except for the use of brief quotations in a book review or scholarly journal.

Воспроизведение всей книги или любой ее части воспрещается без письменного разрешения издателя Inputmax Ltd.