6.10. О мостах

Он наскочил на мой нож и сделал это десять раз.

Мюзикл «Чикаго»

В книге Суворова «Ледокол» автор привел факты того, что перед войной мосты вдоль новой границы с Германией не были взорваны. Это помогло немецким войскам осуществить внезапное нападение. Суворов истолковал этот факт, как свидетельство намерения Сталина использовать эти мосты для нападения на Германию. В пятой главе мы доказали, что эти мосты не были взорваны по другой причине — это была часть мероприятий Сталина по принуждению Гитлера к нападению на СССР. Поэтому возникла идея посмотреть, что же происходило с мостами при дальнейшем отступлении Советской армии вглубь своей территории. Суворов много внимания в своей книге уделил рассказам о плавающих танках, которые были на вооружении только у СССР. И задал вполне естественный вопрос, как же собирался Гитлер форсировать десятки водных преград на территории СССР без таких танков. Действительно, как?

У Суворова на этот вопрос ответа найти не удалось. На самом деле, у Гитлера были не плавающие, а ныряющие танки, которые могли двигаться по дну под водой. Такие танки собирались использовать при высадке десанта в Великобритании в операции «Морской Лев». [205]. Но эта операция была отложена, и ныряющие танки так и не были использованы ни в Великобритании, ни в СССР. Поэтому возникла идея посмотреть, что же происходило с мостами при наступлении немецких войск и отступлении советских войск.

Для этого исследования была использована достаточно подробная книга П. Кареля «Гитлер идет на восток (1941–1943)», поскольку в ней собраны многочисленные рассказы немецких участников сражений с интересными подробностями. Ниже приведены цитаты из этой книги, посвященные сражениям за мосты с начала войны и до Сталинградской битвы. В книге было найдено описание успешного взятия немецкими войсками 24 мостов. На эти 24 неповрежденных моста в книге содержится описание только одного моста, который был взорван при немецком наступлении.

В первой цитате П. Карель дает обзор того, что происходило с мостами в самом начале войны.

Безусловно, совершенно не подлежит сомнению то, что 22 июня советские войска на границе оказались в тактическом отношении застигнутыми врасплох. Лишь несколько мостов на протяжении 1500-километровой границы русские успели взорвать вовремя. Наиважнейшие мосты через Мемель, Неман, Буг, Сан и Прут — и даже мосты через Западную Двину в Даугавпилсе, несмотря на то что они находились в 250 километрах от границы, — оказались захвачены немцами в результате дерзких ударов или хитрости. Доказывает ли это, что русские ни о чем не догадывались? [205 стр. 65]

На всей восьмисоткилометровой, проходившей вдоль Буга границе не сорвалась ни одна акция по захвату мостов. Равно как повсюду, где планировалось, удалось навести переправы, за одним лишь исключением — на участке 62-й пехотной дивизии, которая входила в состав 6-й армии и, следовательно, находилась в северном крыле группы армий «Юг». [205 стр. 27].

В этой цитате П. Карель подтверждает то, что написал в своей книге Суворов [232]: «На всей восьмисоткилометровой, проходившей вдоль Буга границе не сорвалась ни одна акция по захвату мостов».

А что же было при дальнейшем продвижении немецких войск? 

1й мост.

Автомобильный мост захвачен целым. Железнодорожный немного поврежден в результате взрыва подрывного заряда, но движение возможно [мост через Западную Двину в Даугавпилсе — Авт.].
Обер-лейтенант Вольфрам Кнаак и еще пять человек из его группы погибли, остальные двадцать военнослужащих, находившихся под его командованием, все до одного получили ранения. Офицер, отвечавший за обеспечение охраны мостов, был взят в плен. На допросе он сказал:
– Я не получил приказа взрывать мосты. Не имея такого приказа, я не мог принять на себя ответственность. Однако мне было некого спрашивать.
Тут мы видим наглядный пример слабости нижнего командного эшелона Красной Армии. Этот недостаток нам еще будет встречаться, и не раз. Но на войне никто не думает о причинах, главное — Манштейну удалось воплотить в жизнь свой замысел. Танковый бросок, которого не знала военная наука, увенчался успехом. [Стр. 39].

2-й мост.

Несмотря на то что никто не мог надеяться на возможность застать неприятеля врасплох через восемь дней после начала войны, 170-й дивизии удалось тем не менее захватить целым деревянный мост через Прут около деревни Тутора. В ходе этой хитроумной и смелой операции лейтенант Йордан быстро провел свой взвод через противотанковые рубежи вдоль советской границы. Был очищен от неприятеля 800-метровый проход через болото. Немцы одолели посты противника в рукопашной. [Стр. 43].

3 мост.

К полудню 1 июля Тееге достиг Борисова. Застигнутые врасплох русские тем не менее оказывали яростное сопротивление. Это были курсанты и старшины Борисовского танкового училища — штурмовые части. Они осознавали значение моста через Березину и самоотверженно обороняли его; странно при этом, что они его не взорвали. Атакующие понесли серьезные потери. Еременко бросил в бой все силы, которые мог высвободить в районе Борисова. Но тут прибыли главные силы немецкой дивизии. Вскоре после полудня два батальона 52-го стрелкового полка при поддержке танков устремились на штурм русского плацдарма на западном берегу реки. 10-я рота пробила брешь в советской обороне. 1-й взвод унтер-офицера Букачека достиг моста и уничтожил две пулеметных точки на эстакаде. Раненный в плечо, Букачек и его люди пробежали по мосту и захватили команду подрывников прежде, чем советский лейтенант смог повернуть рукоять взрывного устройства. [Стр. 86].

4 мост.

71-й и 15-й полки, 29-й артиллерийский полк, саперы и мотоциклетный батальон, а сверх того 2-я рота лейтенанта Генца, которые шесть суток удерживали захваченный с ходу мост через Днепр к востоку от города, никогда не забудут тех дней. [Стр. 103].

5 мост.

Немецкие танки, самоходные орудия, мотоциклисты и пехота наносили удары по уязвимым точкам обороны противника. В 07.00 обер-лейтенант Фопель с танками своей 2-й роты и бронемашинами из 1-й роты 394-го стрелкового полка заняли позиции к северу от Новгорода-Северского. Задача Фопеля состояла в том, чтобы оказать огневую поддержку штурмовому саперному подразделению лейтенанта Штёрка, целью которых стал 800-метровый деревянный мост. К маленькой боевой группе со своими танками присоединился обер-лейтенант Бухтеркирх из 6-го танкового полка, считавшийся в дивизии Моделя экспертом по мостам. Ближе к 08.00 с южной стороны раздался звук мощного взрыва, и в небо поднялись клубы дыма и пыли — русские взорвали пешеходный мост.
            Все теперь зависело от успеха действий Штёрка и Бухтеркирха.
Штёрк и его солдаты на бронетранспортерах не замечали того, что происходило справа и слева от них, а пробивали себе путь через русские колонны. Они шли вперед и вперед по отвратительным дорогам, утопая по колено в песке. Под прикрытием туч пыли они смешались с машинами отступающих частей противника и поспешили к северной части города. Затем поехали к большому мосту.
— Он все еще на месте! — крикнул Бухтеркирх. Водитель, радист и стрелок просияли, а лейтенант скомандовал: — У моста противотанковая пушка! Прямо на нее!
Русские бросились наутек. Лейтенант Штёрк и его люди спрыгнули с бронетранспортера и побежали к мосту. Перебили охрану. Вдоль ограждения пролегали ведущие к подрывным зарядам провода. Немцы оборвали их, а взрывчатку сбросили в воду. Бочки с бензином свисали с балок по обеим сторонам. Немцы перерезали веревки, и бочки свалились в реку. Штёрк и его люди побежали дальше — командир все время впереди, за ним фельдфебель Хайерес и унтер-офицер Штрукен. Обер-ефрейтор Фун и ефрейтор Бейле тащили пулемет. То и дело они пригибались, прячась за цистернами с водой и мешками с песком.
Внезапно Штёрк остановился. Унтер-офицеру не пришлось даже кричать, чтобы предостеречь командира, — лейтенант сам уже все видел. Посредине моста лежала тяжелая советская авиабомба с часовым взрывателем. Сохраняя спокойствие, Штёрк вывинчивал детонатор. Это было состязание со смертью кто быстрее. Успеет или нет? Он успел. Впятером они спихнули уже обезвреженную бомбу с дороги.
Они бежали дальше. Только теперь к ним пришло осознание того, как это много, 800 метров. Мост казался бесконечным. Наконец они добрались до цели и ракетой подали знак танкистам — путь свободен. Тем временем Бухтеркирх в своем танке медленно приблизился к берегу и въехал под мост. Фопель с остальными танками сверху обеспечивал огневую поддержку. [Стр. 139].

6 мост.

Радист Помтова с наушниками на голове начал записывать: «16.02. Достигли Луки, пересекли Сулу по мостам. Они в целости». Помтов заулыбался — хорошие новости. Группа Вартманна продвигалась все дальше и дальше по опасной местности по размытым дорогам, через болота и редколесье. Куда бы они ни повернули, им везде попадались колонны противника. [Стр. 152].

7 мост.

6 октября 17-я танковая дивизия генерала фон Арнима сделала то, что не счел бы возможным даже завзятый оптимист: быстрым броском она захватила Брянск и мост через Десну. Брянск оказался в руках наступающих. Город, кишевший красноармейцами, город, где было полным-полно тяжелой артиллерии и частей НКВД, пал так непостижимо легко. Напрасно 100 000 бутылок «коктейля Молотова» ждали своего часа на складах. Напрасно издавались строгие приказы: не сдавать без боя ни одного дома. Один из важнейших железнодорожных узлов европейской части России уже принадлежал немцам. 2-я танковая группа Гудериана и 2-я армия, наступавшая с запада, соединились. [Стр. 165].

8 мост.

Тем временем 6-я и 7-я танковые дивизии достигли неповрежденного моста через Днепр в Холме и тоже устремились к Вязьме. [Стр. 168].

9 мост.

13 октября пала Калуга, расположенная в 160 километрах к юго-западу от Москвы. 14 октября передовые части 1-й танковой дивизии Экингера овладели Калинином, что в 150 километрах на северо-запад от Москвы, перерезав железную дорогу Ленинград — Москва, и захватили мост через Волгу. Он стал единственным мостом через эту реку, который достался немцам целым и невредимым во время Второй мировой войны. [Стр. 169].

10 мост.

До Москвы оставалось 100 километров.
Реку Протва наступающие перешли без затруднений. Они продолжали продвижение. Целью их стал Верабый на реке Истья. Мост оказался не взорванным. Переправу отчаянно защищал расчет советской противотанковой пушки. [Стр. 178].

11 мост.

Немцы сокрушили мощную оборону русских, уничтожив свыше двух дюжин танков. Мосты через канал достались наступающим целыми. Все вновь покатилось как по маслу. В результате 2-я венская танковая дивизия генерала Вайэля оказалась в 60 километрах от Москвы на великолепной дороге. [Стр. 216].

12 мост.

Южнее немцы также благополучно осуществили форсирование важной для наступления реки Истра. Подполковник фон дер Шеваллери с усиленным 86-м стрелковым полком 10-й танковой дивизии захватил Бушаровский мост. Операция проводилась под прикрытием разыгравшейся метели. Группа Шеваллери состояла из остатков некогда гордившейся своим знаменем 10-й танковой дивизии. [205 cтр. 222].

13-15 мосты.

Роты 45-го пехотного полка вели штурм города. Ближе к полудню 20 августа унтер-офицер Феге со своим взводом ворвался на мост, пролегавший через Кересть в направлении Чудова с юго-востока, и захватил его. Лейтенант Кале занял железнодорожный мост через Кересть так стремительно, что советский сторожевой пост у моста не успел повернуть рукоятку и активировать взрыватели.
Тем временем 24-й полк овладел мостом, по которому пролегала Октябрьская железная дорога. Мост достался немцам целым. Но это было еще не все. Тот день представлял собой бесконечную цепь счастливых событий. Подполковник Матуссик со своим 2-м батальоном 45-го пехотного полка, действуя разумно и с большим присутствием духа, обеспечил наступающим шанс продвижения на восток. Через Волхов шел большой железнодорожный мост — дорога на Москву.
Матуссик в трофейном грузовике поехал прямо к мосту. Охраны нигде не наблюдалось. На ту сторону! Батальон быстро перебрался на другой берег реки, которой вскоре предстояло стать судьбоносной для группы армий «Север». [233 cтр. 303].

16 мост.

20 ноября три мобильные дивизии пробились в город, население которого насчитывало 500 000 жителей, и продолжили продвижение прямо к Дону. 1-й батальон «Лейбштандарт» ударил через ростовский железнодорожный мост и захватил его в целости и сохранности. [234 cтр. 380].

17 мост.

Дивизия под командованием генерал-майора Риттера фон Гауэншильда ударила на врага всей своей мощью. Под прикрытием с воздуха, обеспечиваемым 8-м авиакорпусом, танкисты прорвали советские оборонительные рубежи, вышли к реке Тим. Во время штурма моста немцам в самую последнюю секунду удалось обезвредить взрыватель. После чего командир дивизии поспешил на другой берег в своей бронемашине, впереди усиленного танкового полка. [223 cтр. 605].

18-20 мосты.

В этот момент пришло сообщение о том, что усиленный 26-й стрелковый полк 24-й танковой дивизии захватил плацдарм на противоположном берегу Дона. Немецкие батальоны перешли реку по советскому мосту, смешавшись с колоннами отступавших русских частей. С наступлением ночи подразделения разведчиков находились в трех километрах от Воронежа.
Слева от 24-й моторизованная пехотная дивизия «Великая Германия», обеспечивавшая прикрытие северного фланга 24-й танковой дивизии, аналогичным образом сумела продвинуться далеко вперед и ближе к 18:00 4 июля вышла к Дону. Южнее усиленный мотоциклетный батальон 16-й моторизованной дивизии также достиг берега реки.
В Семилуках противник оставил не взорванным мост через Дон по дороге к Воронежу. Данное обстоятельство доказывало тот факт, что русские сами намеревались отвести главные силы своих армий через реку. Посредством мощных контратак при поддержке T-34 противник пытался удержать широкий плацдарм на западном берегу и не допустить немцев к мосту.
Около 20:00 4 июля лейтенант Блюменталь с солдатами своей 7-й роты из состава 1-го мотопехотного полка дивизии «Великая Германия» овладел мостом через Дон и дорогой к Воронежу, создав плацдарм на восточном берегу. В последний момент противник постарался взорвать мосты, но, по всей видимости, электрического детонатора на месте не оказалось. Поэтому русские подожгли шнур. Маленький огонь, весело шипя, быстро скользил по шнуру к заложенным между балками зарядам динамита.
Унтер-офицер Гемпель из роты Блюменталя бросился в реку и, продвигаясь по пояс в воде, забрался под мост, где погасил огонь в нескольких сантиметрах от 50-килограммового заряда взрывчатки.
Тем временем русские колонны продолжали идти по мосту с запада прямо в руки солдат 7-й роты Блюменталя, встречавших их на восточном берегу.
– Руки вверх!
Мост был взят. Может статься, и Воронеж падет так же легко? [223 cтр. 609].

21 мост.

С рассветом 25 июля штурмовые роты 125-й пехотной дивизии возобновили атаку. Неожиданно для них продвижение оказалось более легким, чем они ожидали. Последние части противника на берегу реки ночью отошли за Дон. К 05:30 все штурмовые команды полка вышли к Дону. Ростов полностью находился в руках немцев. Но Ростов имел значение как путь к воротам Кавказа только в том случае, если и воротами этими тоже владели бы немцы: мостом через Дон и шестью с лишним километрами дамбы, проложенной через заболоченную местность и служившей продолжением моста — дороги на Батайск. За Батайском лежала равнина — чистая дорога для наступления на юг к Кавказу.
Ворота во взаимодействии с 13-й танковой дивизией в итоге открыли солдаты полка «Бранденбург» — этой таинственной особой части, которую то и дело склоняли кому не лень, но которая всегда состояла из бесстрашных добровольцев.
24 июля 43-й мотоциклетный батальон стал первой немецкой частью, переправившейся через Дон. Лейтенанта Эберляйна, командира 1-й роты, переправили через реку по воде с двадцатью восемью добровольцами саперы 13-й танковой дивизии. Одновременно в другой точке форсировала Дон половина роты полка «Бранденбург». Задача их состояла в захвате важных мостов около Батайска, а кроме того, длинной дамбы на южном берегу Дона — дамбы, состоявшей из множества мостов меньшего размера, по которым пролегала единственная дорога на юг. [223 cтр. 625].

22-23 мосты.

Мотопехотный полк и один танковый батальон поспешили к переправе через Чир в районе Нижне-Чирской. В 14:00 головные части атакующих вышли к реке и повернули на юг в направлении моста. В ходе ночных уличных боев немцы овладели крупным населенным пунктом, и перед полуночью в их руках находились брод и мост через Чир.
В то время пока мотопехота создавала плацдарм на восточном берегу, танки и бронетранспортеры продвинулись через удерживаемый противником лес к мосту через Дон. К утру они вышли на берег этой огромной реки судьбоносной для всей операции «Барбаросса».
К счастью, попытка неприятеля взорвать мост оказалась безуспешной. Уничтожены были лишь небольшие участки, которые вскоре привели в порядок саперы. Вновь 24-й танковой дивизии повезло захватить важный мост целым. [223 cтр. 677].

24 мост.

Никакая отчаянная храбрость не могла помочь русским. 16 августа в результате смелого броска лейтенант Кляйниоганн с частями 3-й роты 16-го инженерного батальона захватил большой мост в Калаче, который саперам пришлось тушить. Ущерб, причиненный пожаром дорожному покрытию и самому основанию моста, скоро удалось ликвидировать. Далее события следовали одно за другим в быстрой последовательности». (Выд. — Авт.) [223 cтр. 680].

На 24 описания захватов немцами мостов, которые «по счастливой случайности» не были взорваны, в книге удалось найти только одно описание моста, взорванного перед наступающими немецкими войсками. Этот мост был через реку Кубань, которая преграждала немцам путь на Кавказ. Туда Сталин немцев пускать не собирался.

«Они не давали немцам прорваться в центр города, где располагался мост через Кубань, чтобы переправить по нему на другую сторону как можно больше людей и, что еще важнее, всю возможную технику и оборудование. Все, что не получалось взять с собой на южный берег, поджигалось, включая огромные танки для хранения нефти. К полудню 11 августа майор Ортлиб с 1-м батальоном 421-го пехотного полка проложил себе путь в точку всего в 50 метров от моста, откуда представлялось возможным нанести удар этому объекту, заполоненному колоннами русских.

2-я рота получила приказ атаковать. Капитан Зальцлер вскочил с пистолетом в поднятой руке. Он успел сделать только три шага, после чего рухнул на землю с простреленной головой.

Рота бросилась вперед. Передовые отделения ее находились уже в 20 метрах от пандуса. В этот момент бдительный офицер советского поста охраны моста привел в действие взрывную машинку.

Прогремели взрывы сразу в нескольких точках, и мост с грохотом начал оседать в воду прямо с находившимися на нем русскими колоннами. В клубах пыли виднелись летящие в воздухе люди и кони, машины и вооружение. Все это точно в замедленной съемке вращалось, крутилось и падало в воду, скрываясь под ее поверхностью.

Взрыв моста означал, как многому научились русские в последние месяцы. Поворот рукоятки взрывной машинки обошелся немцам в два дня задержки. Только в ночь с 13 на 14 августа солдаты 125-й пехотной дивизии смогли переправиться через реку на штурмовых лодках и плотах». (Выд. — Авт.) [223 cтр. 645].

Это описание взрыва моста, который произошел 11 августа 1942 года. С начала войны прошел один год и два месяца.

Если целью наступающих войск является захват моста целым и таковой захват рассматривается как большой успех наступательной операции, то естественно предположить, что отступающие войска должны стремиться к подрыву этих мостов, чтобы задержать наступление противника. Соответственно, взятие врагом мостов не взорванными должно рассматриваться в войсках, которые за подрыв мостов отвечают, как ЧП. Какова будет плата за подобное ЧП в сталинских войсках, было совершенно очевидно каждому солдату. Поэтому в случайность этих «ошибок» поверить невозможно. Здесь есть четкая закономерность. Мосты минировали, но они «случайно» не взрывались. Войска, которые отвечают за минирование и подрыв мостов, — это спецвойска со спецответственностью за свои ошибки. Поэтому ни о каких случайностях здесь речи быть не может. Следующая цитата дает представление об этих спецвойсках и о том, надо ли им было учиться взрывать мосты.

«В конце 1929 года только в Киевском военном округе было подготовлено «более 60 подрывных команд общей численностью 1400 человек. Построили десятки складов для взрывчатых веществ и созданы запасы взрывчатки». Подрывники неустанно тренировались, так, «шестидесятиметровый мост через реку Уборть под Олевым был… полностью подготовлен к разрушению при дублированной системе взрывания за две с половиной минуты». К 1941 году в СССР была разработана ТОС — техника особой секретности, говоря современным языком — радиофугасы. Таким образом, все мосты на пути Манштейна или Гудериана можно было поднять в воздух, не выходя из кабинета с надписью: «Посторонним вход воспрещен». И немецкие танки просто не доехали бы даже до Немана». [235]. Бешанов. «Танковый погром 1941».

Единственный вывод, который вытекает из этого исследования, заключается в том, что Сталин сознательно максимально облегчал гитлеровским войскам продвижение вглубь страны.

Это прямое исследование, независимое от каких бы то ни было логических построений или предположений, подтверждает вывод о характере войны, которую вел Сталин против Гитлера в 1941–42 гг., сделанный нами в предыдущем параграфе.

Сталин давал Гитлеру возможность продвигаться вглубь страны и постепенно занимать ту территорию, которую Гитлер планировал захватить по плану «Барбаросса». Но в городах, которые Сталин не собирался отдавать Гитлеру, немецкие войска натыкались на непреодолимою оборону. Так было в Москве, в Ленинграде, на пути к бакинской нефти. Последним рубежом стал Сталинград. В этом городе Сталин нанес Гитлеру стратегическое поражение. С победы в Сталинграде начался коренной перелом в войне, и Сталин перешел к политике побед.

При обсуждении политики Сталина и его целей в начале войны неоднократно говорилось о том, что Сталин был заинтересован в преступлениях Гитлера. В следующем параграфе эта тема станет предметом обсуждения.